Виктор Григорьевич Афанасьев
Труды В.Г Афанасьева, а написал он более 20 книг и около 500 работ объемом поменьше, в полной мере отражают философское мировоззрение ученого, политическую зрелость и принципиальность гражданина, незаурядное мастерство педагога и журналиста. Большинство из этих работ переведено на 60 языков мира.
В своих трудах академик Афанасьев заложил основы нескольких направлений в развитии общественной мысли, определил не только пути их развития, но и заглянул как бы в их будущее. Среди наиболее важных:
— проблемы целостности мира;
– теория и практика управления обществом;
– информатика (социальная информация и управление обществом);
– системный подход к изучению общественных явлений.
Афанасьев был не только даровитым ученым, но и прекрасным популяризатором науки. Его учебник «Основы философских знаний» произвел в свое время фурор – выдержал 24 издания, был переведен на многие иностранные языки, удостоен Государственной премии СССР (1983).
Судьба забросила Афанасьева и в мир журналистики: 13 лет он проработал главным редактором газеты «Правда», долгое время был председателем Союза журналистов СССР. Несмотря на узость и догматизм партийного мышления тех лет, он всегда отстаивал справедливость, боролся за правду и старался, чтобы «Правда» служила правде и только правде. «А жить не по лжи, а по правде, – как писал в газете один из его коллег, – трудно. Наверное, вполне это не удается никому. Но блажен тот, кто посвятил себя утверждению в сообществе людском идеалов высоких. Он работал больше всего ради этого». Именно таким Виктор Григорьевич Афанасьев и запомнился своим современникам». https://skurlatov.livejournal.com/
Книгу «Четвёртая власть и четыре генсека: От Брежнева до Горбачёва в «Правде»» (Москва: КЕДР, 1994. – 126 стр.) найти не удается, и в Интернете ничего нет, но есть газета «Аль-Кодс» за апрель 1993 года, в ней на полосе 12 под рубрикой «Мемуары» опубликован материал «Виктор Афанасьев. 20 лет в «Правде» (от Брежнева до Горбачева)».
Выдержки: «Всего больше и дольше (1976-1982 годы) мне, как главному редактору «Правды», пришлось работать с Леонидом Ильичем Брежневым — человеком, олицетворявшим период застоя. При нем прочно утвердилась так называемая «административно-командная система» (зачастую ее называют «тоталитарной»), жесткое централизованное планирование и управление».
РАЗВИТОЙ СОЦИАЛИЗМ
Наши ретивые, радикальные публицисты, мало или совсем не разбираясь в экономике, во взаимосвязях экономики и политики, с упорством, достойным лучшего применения, без устали твердят о том, что все 74 года Советской власти мы шли не туда, что история страны есть беспрерывная цепь ошибок, первой и главной из которых является Октябрьская социалистическая революция 1917 года. Не в моих силах дать глубокий анализ славного и трудного исторического пути, пройденного Союзом Советских Социалистических Республик за семь с лишним десятилетий. Да это и не моя задача. Хочу только отметить, что директивное централизованное планирование, положенное в основу административно-командной системы, в свое время сыграло весьма положительную роль в развитии моей страны. В сложнейших условиях внутри страны (разруха после первой мировой и гражданской войны, ограниченные источники накопления, острая нехватка кадров и др.), в условиях враждебного окружения всего за 10-15 лет Страна Советов создала мощную материально-техническую базу, прочную оборону, превратилась в великую державу. Советский Союз и его Армия сыграли решающую роль в разгроме самой мощной и опытной армии гитлеризма и его союзников.
На Западе считали, что Советскому Союзу, чтобы восстать из пепла, понадобятся столетия. Но, воодушевленные исторической победой в войне, советские люди сделали, казалось бы, невозможное — восстановили разрушенное за неполный десяток лет. Восстановившись, страна добилась серьезных успехов во всех сферах общественной жизни.
В 50-е годы по темпам роста производительности труда мы заметно опережали передовые страны капитала, не без успеха конкурируя с регуляторами рыночной экономики. Серьезных успехов в 50-е годы добилось наше сельское хозяйство. Достаточно сказать, что моя страна уже в 1947 году, первой из всех стран, участвовавших в войне, отменила карточную систему. Все у нас тогда было, все продавалось по сносным ценам и все по тем же сносным ценам покупалось.
Успешно развивались наука и техника. Построены первые в мире атомная электростанция, первый в мире атомный ледокол, запущен, опять-таки впервые в мире, искусственный спутник Земли, а Юрий Алексеевич Гагарин стал космонавтом номер один. Образование в СССР было едва ли не лучшим в мире. Все это породило какую-то эйфорию, головокружение от успехов, на самых высоких нотах зазвучали трубы и фанфары. Апофеозом этой триумфальной истерии стала речь Леонида Ильича Брежнева, посвященная 50-летию Октября. В этой речи было торжественно объявлено о том, что Советский Союз вступил в эпоху «развитого социализма». Это был ноябрь 1967 года.
Что касается «Правды» и ее главного редактора, то мы были против «развитого социализма». Посмотрите подшивки «Правды» с 1967года по год примерно 1972-й. Там вы не найдете «развитого социализма». И в моих книгах — об интенсификации развития общества (1969 год), об управлении обществом (год 1973-й) и многих других работах нет «развитого социализма».
И только тогда, когда «развитой социализм» был учрежден в Конституции Союза, и в последней Программе КПСС, он появился на страницах «Правды». И в моем учебнике. Конечно, я покривил душой, прекрасно зная, что никакого «развитого социализма» в СССР нет. Но я и моя газета под огромным давлением сверху обязаны были признать этот «развитой социализм».
А как бы ты, читатель, поступил на моем месте? Вся эта кампания о «развитом социализме» была очередным блефом, глубокой ошибкой ЦК КПСС.
А что мне, главному редактору «Правды», органа ЦК КПСС, должно было делать? Только одно — ошибаться вместе с руководством партии. Ведь все-таки я не принимал решений, все это делало всесильное Политбюро ЦК. Я же был должен эти решения пропагандировать и исполнять.
И все-таки во всей этой кампании вокруг «развитого социализма» меня успокаивает и реабилитирует в какой-то степени одна, в принципе довольно простая вещь. «Развитой социализм» — заметный, весомый шаг к реальности, отходу от утопического хрущевского «периода развернутого строительства коммунизма». Периода почти фантастического, когда именитые академики с самым серьезным видом спорили о том, с чего начнется этот коммунизм. То ли с бесплатных обедов, то ли с распределения «по потребностям» хлеба, соли или трамвайных билетов.
Между тем в условиях горячего спора о грядущем восшествии коммунизма в стране, уже где-то в середине 60-х и начале 70-х годов, наступил жесткий, жестокий кризис. Развитой капиталистический мир вступил в новую эру научно-технического развития, в эру электроники, информатики, в эру, когда экстенсивные формы развития за счет чисто количественного роста производственных мощностей и числа работающих уступили место качественным показателям — созданию возможно менее емких материально, энергетических производств. Проще говоря, производств умственно наукоемких. Возможности экстенсивного экономического роста за счет простого расширения производственных мощностей и уве-личения числа работающих исчерпали себя. Настоятельной, жизненно важной необходимостью стала интенсификация — экономический рост на основе использования новейших достижений науки и техники, на основе глубокого реформирования хозяйственного механизма, организации и управления. На основе повышения образования и квалификации трудящихся.
Именно тогда назрела перестройка, сутью которой должен быть переход от экстенсивных (преимущественно количественных) к интенсивным (качественным) факторам развития экономики. Наши лидеры, сначала Н. С. Хрущев, а за ним Л. И. Брежнев и их окружение назревшую тогда перестройку просто-напросто проспали, прошляпили.
Что же случилось дальше?
Экономика разрослась до гигантских размеров, и эффективно управлять ею, координировать и субординировать бесчисленные связи десятков тысяч предприятий посредством допотопных счетов и чуть менее допотопных арифмометров стало невозможным.
Между тем развитые страны Запада вступили в новый этап научно-технического прогресса, стержнем и основой которого является электроника, информатика, новейшие средства связи. Появились ЭВМ, причем через каждые 3-5 лет создавалось новое поколение электронно-вычислительных машин. Каждое новое поколение составляли машины более умные, быстродействующие, надежные, чем машины предыдущего поколения, машины, способные решать все больший круг все более сложных задач.
Ныне, как я уже сказал, создаются машины пятого поколения, и пионерами в этом сложном деле, повторяюсь, явились японцы.
Кстати, в 1982 году под редакцией Т. Мото-ока в Копенгагене издана книжка «ЭВМ пятого поколения. Концепции, проблемы, перспективы». На суперобложке книги дано мое определение этой машины. «Усилиями ведущих японских корпораций осуществляется грандиозный проект ЭВМ пятого поколения. Она, по замыслу, будет обладать связующим звеном, переводчиком между человеком и машиной, сверхскоростными процессорами и огромными по ресурсам блоками памяти. Это значит, что человек, обладая этой машиной, может оперировать громадным количеством исходных данных, сравнивать и оценивать несметное количество вариантов и выбирать наилучший». ЭВМ, современные средства связи способны помочь руководящим органам на порядок повысить эффективность управления, значительно облегчить расчеты по упорядочению, координации и субординации все умножающихся и усложняющихся хозяйственных связей. Посредством ЭВМ можно избежать рискованных экспериментов в натуре, над людьми, народами, а проигрывать различные ситуации и варианты, их социальные и экологические последствия на электронных моделях, оценивать варианты и выбирать из них наиболее эффективные, не противоречащие интересам людей.
Помню, как Л. И. Брежнев загорелся идеями научно-технического прогресса. По его инициативе где-то в середине 60-х годов был намечен Пленум ЦК КПСС, специально посвященный научно-технической революции. По обыкновению, собрали бригаду людей с головой и пером для подготовки доклада и других документов. Возглавлял бригаду академик В. А. Трапезников, бывший в то время председателем Государственного комитета на науке и технике. И я был в числе тех, кто готовил документы к Пленуму.
Работали на даче в Кунцеве, которая известна в литературе как «ближняя дача Сталина».
О Кунцевской даче много написано, и мне нет надобности повторяться. Напомню только, что дача эта деревянная, поначалу одноэтажная. И только перед приездом в Москву Мао Цзэдуна специально для него надстроили второй этаж. Вплотную к даче пристроено одноэтажное строение для охраны и обслуживающего персонала. Интересная деталь. В этой пристройке самая последняя комната налево была своего рода диспетчерской. Охрана дежурила в ней круглосуточно. На стене висело табло с цифрами (если мне память не изменяет, от единицы до двадцати). Каждой цифре соответствовали определенное помещение или участок дачи. Скажем, кабинет Сталина обозначен цифрой один, спальня — цифрой два, туалет значился под номером пять, а мостик через пруд — под номером пятнадцать. Цифры и соответствующие им объекты даю условно, просто не знаю, что чему соответствовало, точно это знала только охрана.
Охрана точно знала, где в данный момент находится Сталин, поскольку пребывание его, скажем, в кабинете на табло было обозначено лампочкой, светящейся под соответствующей цифрой табло. Если Сталина на даче нет, на табло не горела ни одна лампочка.
Вот сейчас, задним числом, думаю, как же несчастен был Сталин, ведь каждый его шаг просвечивался, просматривался. Жизнь под колпаком — несладкая жизнь. Не в этом ли одна из причин его чрезвычайной подозрительности?
В этой связи хотелось бы несколько фраз сказать о «культе личности Сталина». Когда, как и почему он возник — не говорю (об этом нужен особый, весьма обстоятельный разговор). Должен сказать, однако, что «культ» — это слишком узкое и мягкое определение. Мягкое потому, что это был не просто культ. Кстати, есть немало культов в положительном или чисто житейском смысле, тот же религиозный культ. Тогда же была жестокая диктатура, неограниченная власть в самой античеловеческой, насильственной форме, власть, попирающая все и всяческие законы, лишающая человека самых элементарных прав и свобод, обрекающая его на смерть по произволу, прихоти «вождя всех времен и народов». Не исключая тех, кто верой и правдой ему служил. Причем речь идет о гибели не одиночек, а многих и многих тысяч. Узкое потому, что нельзя ограничиваться именем Сталина. А где Мао, Чаушеску, Тито, Живков, другие — большие, средние и малые культы и культики? И думается, что речь нужно вести не столько о культе личности, сколько о господстве командно-бюрократической, а если честно говоря, тоталитарной системы, централизованной без всякой меры, государственной, сверхмонополистической, породившей неслыханную концентрацию власти. А от концентрации, сосредоточения власти в одних руках до безмерного злоупотребления властью всего половина шага.
Вместе с тем я не согласен с утверждением, что культ является порождением социализма. И абсолютно не согласен с тем, что все беды моей страны идут от Сталина. В самом деле, ведь не мог же он обеспечить на 40 лет (умер в 1953 году) страну хлебом. Нельзя его огромную фигуру начисто вычеркивать из отечественной и мировой истории. Кстати, мир признал и признает величие Сталина, хотя бы потому, что он был Верховным главнокомандующим Советской Армии, победившей вместе со своими союзниками, в первых порядках которых были американцы, в величайшей из войн, пережитых человечеством. Для моей Родины это была война Великая, Отечественная.
Сталин — продукт эпохи, продукт того социализма, который именуют казарменным, феодальным, тоталитарным, террористическим и т.д. и т.п. Он продукт специфических условий исторического развития моей страны. Они и продукт своей собственной, весьма одиозной личности — умной и бездумной, внешне доброй, а внутренне чрезвычайно жестокой, внешне мягкой, доверительной, а внутренне до предела подозрительной. Весьма скромной в личной жизни (не в пример нынешним лидерам) и бесконечной, беспредельной мании величия в жизни и делах политических.
Мы, бывшие советские, преодолели, нет, точнее преодолеваем культ личности, культ унитарной системы, культ вседозволенности, беззакония. Хотя и нынешние лидеры независимых государств, на которые раскололся Союз ССР, не лишены культовых замашек. Тот же Звиад Гамсахурдиа, бывший президент Грузии, к примеру. И М. С. Горбачев в оценке культа личности Сталина, сталинизма отнюдь не безгрешен. В интервью газете французской компартии «Юманите» летом 1986 года любезный Михаил Сергеевич заявил: «Сталинизм — понятие, придуманное противниками коммунизма, и широко используется для того, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом».
Как прикажете понимать это заявление? Был ли сталинизм или не был? Оставим это на совести бывшего Президента бывшего Союза ССР.
Вернусь же к широко известной «ближ-ней даче Сталина», Кунцевской даче. Одна из ее достопримечательностей — небольшой, но необычайно красивый пруд с перекинутым через него изящным деревянным мостиком. Говорят, что Сталин любил этот пруд и парк вокруг него, ухаживал за цветами, гулял по мостику.
Не знаю, как в сталинские времена, но в 60-70-е годы в пруду было очень много рыбы. Ловить ее разрешалось только большому начальству. Мне, однако, удалось выпросить у управляющего делами ЦК лицензию на ловлю рыбы одной удочкой всего в течение часа. Отправились рыбачить чуть ли не всей писучей братией. Накопали червей (на них ловили рыбу), но банку с червями уронили в воду. Осталось 2-3 штуки, но и на них выловили большое ведро рыбы — крупных карпов, сазанов, карасей. Мы шутили между собой, спрашивали: а не сидит ли кто в пруду и не насаживает ли рыбку на начальственный крючок? Шутки шутками, но вечером мы получили прекрасный ужин – рыбу с картофелем, запеченную в сметане. Очень они хорошо пошли под армянский трехзвездочный коньяк.
ПЛЕНУМ ЦК КПСС ПО НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОМУ ПРОГРЕССУ НЕ СОСТОЯЛСЯ
…Я, однако, отвлекся. Несколько месяцев с краткими перерывами мы готовили доклад и другие материалы к Пленуму ЦК КПСС по научно-технической peволюции. Два варианта доклада написал. Пару раз приезжал на дачу сам Леонид Ильич, читал доклад, одобрил его.
Но… Пленум ЦК по научно-техническому прогрессу не состоялся. Мне хотелось услышать от самого Брежнева, почему так случилось, но он меня не принял. Занят был чрезмерно.
По моему мнению, причина вот в чем.
Хорошо известно, что для эффективного использования электроники нужны парк ЭВМ, масса специалистов, умеющих работать ва электронной технике, а главное – адекватная новейшей технике экономическая наука. Ни того, ни другого, ни третьего у нас не было, да и по сей день нет в достаточном количестве и качестве.
Особенно остро ощущалась нужда в ученых экономистах, в современных менеджерах, управленцах. Но овладевать новейшей наукой мало кто торопился, ведь куда легче и выгоднее вести бесплодные дискуссии типа «план или рынок», поддакивать политическим лидерам, защищать диссертации, писать мало кому нужные книги. 10 томов было издано по проблеме «Система оптимального функционирования экономики» (СОФЭ), а толку ни на грош.
Пленум ЦК КПСС по научно-техническому прогрессу не состоялся. В результате этап научно-технической революции, связанный с новейшими технологиями, электроникой. информатикой, прошел мимо моей страны, что обрекло ее на жуткое отставание в сфере производства, науки и техники от Запада, от Японии.
ДВА ЛИКА БРЕЖНЕВА
Когда я пытаюсь создать в своей голове образ Леонида Ильича Брежнева, который стоял во главе КПСС с октября 1964 года по ноябрь года 1982-го, то этот образ невольно раздваивается. Я представляю себе два Брежнева. Первый — до лета 1976 года, до того времени, когда его поразила тяжелейшая болезнь. Второй — после этого, глубоко несчастного для него лета.
Первый Брежнев был человеком энергичным, живым, деятельным. Он прошел большую ратную и трудовую школу. Воевал на фронтах Великой Отечественной войны (1941-1945 годы). Участвовал в битве за Кавказ, освобождая Советскую Украину, земли и народы Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии. Участвовал в Параде Победы 9 мая 1945 года в Москве, шел в первом ряду со знаменем сводного полка 4-го Украинского фронта.
Поднимал из руин металлургические заводы и шахты Донбасса, Днепрогэс. Трудился в Молдавии. Поднимал казахстанскую целину.
Да и совсем неплохо начал свою работу в Москве во главе ЦК КПСС.
Второй Брежнев — тяжелобольной, малоподвижный, еле говорящий и слабо думающий. Человек до болезненности впечатлительный, слезливый, падкий на лесть, награды и подарки. За какой-то пяток лет получил три Золотых Звезды Героя Советского Союза (это в мирное-то время!). Удостоился всех возможных и невозможных наград и премий. Даже медаль Маркса получил за творческое развитие марксистско-ленинской теории. Но вот беда. Нобелевской премии за укрепление мира и дружбы между народами не удостоился. В его полуразрушенные тяжелым недугом мозги как-то не пришла мысль о том, что можно развалить Советский Союз, все и вся на свете и получить за то тысячи, миллионы «зелененьких», долларов проще говоря. Его, незадачливого Генсека, устраивали русские, российские, советские рубли, в то время бывшие отнюдь не деревянными. Впрочем, пренебрежение к «зелененьким» не мешало Брежневу заполучить бюст своей собственной персоны, сработанный из золота. Или собрать уникальную коллекцию самых дорогих заморских лимузинов. Или, как по мановению волшебной палочки, почти мгновенно, по космическим меркам, превратить своего зятя, мужа дочери, из майора в генерал-полковники и т.д. и т.п.
Этот больной и беспомощный человек уже просто не мог мало-мальски сносно руководить партией, великим государством. Все и вся от отдал на откуп своему ближайшему окружению.
Конечно, какой-то пропасти между первым и вторым Брежневым не было и быть не могло. Задатки, а нередко и реальные проявления качеств Брежнева-второго имелись еще и у Брежнева-первого. Особенно в годы, предшествовавшие болезни.
Думается, что роковую роль в раздвоении Брежнева сыграла болезнь. Но дело не только в болезни. Его склонность к тщеславию, величию, парадности усиленно подогревалась угодничеством членов Политбюро — Сусловым, Громыко, Алиевым, Рашидовым, Шеварднадзе и другими. Они буквально изощрялись в верноподданичестве и лести.
Как-то в Завидове Л.И. Брежнев сказал: «Я — царь». Но царем, особенно после обострения болезни летом 1976 года, во времена Брежнева-второго, ни в народе, ни в партии его не считали. И никакого культа Брежнева не было, хотя его ближайшее окружение пыталось создать этот культ, безудержно славословя его, льстя ему, изощряясь в различного рода комплиментах.
Особенно изощрялись в лести и славословии южные (Грузия, Азербайджан) и среднеазиатские партийные лидеры. Изо всех льстецов я бы выделил Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, в брежневские времена служившего первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Кстати, бывший министр внутренних дел, издевавшийся над инакомыслящими, томивший их в тюремных застенках.
Вот вам выдержки из речи Шеварднадзе на XXY съезде КПСС 25 февраля 1976 года.
«Высокая компетентность, масштабность и конкретность, гуманность и классовая непримиримость, лояльность и принципиальность, искусство проникать в душу человека, способность утверждать между людьми атмосферу доверия, уважения и требовательности, обстановку, при которой исключаются слепой страх, эгоизм, зависть и подозрительность, — вот качества, которые наряду со многими другими должны бы перенимать и перенимаем у Леонида Ильича Брежнева» (Продолжительные аплодисменты).
И далее: «В старину говорили, что, чем чище небо, тем выше можно взлететь, тем большую силу обретают крылья. Леонид Ильич Брежнев, его славные соратники и вся наша партия создают это чистое и безоблачное небо над нами, создают атмосферу, когда люди всем своим существом устремляются ввысь, в чистое небо, к прозрачным, светлым вершинам коммунизма» (Продолжительные аплодисменты).
А до этих тирад четыре больших абзаца Эдуард Амвросиевич посвятил описанию прелестей «развитого» социализма.
А через пять лет, 24 февраля 1981 года, на XXVI съезде КПСС тот же Шеварднадзе изрек:
«Доклад Леонида Ильича Брежнева — этапное событие современности. Он представляется не только эпохальным документом, но и живым организмом, всеми своими клетками связанным с каждым членом нашего общества. Кажется, этот живой организм вобрал в себя все качества его автора, его творца, нашего мудрого руководителя, великого революционера-ленинца Леонида Ильича Брежнева: научную глубину, неуемную целеустремленность, безграничный оптимизм и реалистичность, масштабность и классовую принципиальность, человеколюбие, прозорливость и силу правды, великую силу правды. Доклад Леонида Ильича — это мысли и чаяния всего нашего народа» (Аплодисменты).
На том же, XXVI съезде КПСС Гейдар Алиевич Алиев, тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана, сказал:
«Своей кипучей деятельностью на благо советских людей во имя торжества коммунистических идеалов Леонид Ильич завоевал всенародную любовь и высочайший авторитет в нашей стране, всеобщее признание как несгибаемый лидер Коммунистической партии и Советского государства, неутомимый поборник мира на планете. (Аплодисменты).
Радостно сознавать, что у нас есть великая Коммунистическая партия, уверенно ведущая страну по ленинскому пути, у нас есть достойный руководитель Леонид Ильич Брежнев — верный продолжатель дела Ленина, дела Великого Октября». (Аплодисменты).
После ряда подобных, выступлений, после троекратного посещения Генсеком Азербайджана, где Генсек был одарен сказочными, бесценными подношениями вроде бюста его персоны, сработанного из чистого золота, Алиев был переведен в Москву на должность первого заместителя Председателя Совета Министров СССР и возведен в ранг члена Политбюро.
Шараф Рашидов, первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, в словословии и лести стремился не отстать от своих южных собратьев. Все на том же, XXYI съезде КПСС, в тот же 24-й день февраля 1981-го он разразился длиннющей хвалебной тирадой по адресу Брежнева, сказав, что имя Генсека «на всех континентах Земли стало знаменем свободы и счастья, справедливости и прогресса» (Продолжительные аплодисменты).
Любопытно, что и голос Б. Н. Ельцина прозвучал в хоре льстивых тирад по адресу Л. И. Брежнева. 14 октября 1977 года, выступая на собрании Свердловского областного партактива, он заявил: «Леонид Ильич Брежнев, имея огромный авторитет в нашей стране, в мире, имея громадный жизненный опыт и опыт государственного и политического деятеля, лично внес неоценимый вклад в разработку новой Конституции — этого подлинного Манифеста развитого социализма.
С полным основанием можно сказать, что доклад тов. Л. И. Брежнева — новый выдающийся вклад в сокровищницу марксизма-ленинизма».
Даже спустя девять лет Б.Н. Ельцин не перестал быть большевиком-ленинцем. «И с удовлетворением, — отметил он на XXYII съезде КПСС в феврале 1986 года, — можно сказать: на нашем съезде снова атмосфера большевистского духа, ленинского оптимизма, призыва к борьбе со старым, отживпщм, во имя нового».
Правда, уже в то время отношение Бориса Николаевича к застойному бреж-невскому периоду в корне изменилось. «Почему, — заявил он на том же съезде, — из съезда в съезд мы поднимаем ряд одних и тех же проблем? Почему в нашем партийном лексиконе появилось явно чуждое слово «застой»? Почему за столько лет нам не удается вырвать из нашей жизни корни бюрократизма, социальной несправедливости, злоупотреблений? Почему даже сейчас требование радикальных пе-ремен вязнет в инертном слое приспособленцев с партийным билетом? Мое мнение: одна из главных причин — нет у ряда партийных руководителей мужества своевременно, объективно оценить обстановку, свою личную роль, сказать пусть горькую, но правду, оценивать каждый вопрос или поступок — и свой, и товарищей по работе, и вышестоящих руководителей — не конъюнктурно, а политически».
Все эти местные вожди, кроме Рашидова, который ушел в мир иной, живут и здравствуют. Все они — идеологи, прорабы перестройки. Исключая, может быть, Гейдара Алиева. Выйдя из КПСС, он обосновался в г. Нахичевани, столице Нахичеванской автономной республики Азербайджана. Возглавил Нахичеванский меджлис (парламент), объявил суверенитет республики.
И все-таки культа Брежнева не было. Это был какой-то культик, подобие культа. И в стране, и в партии относились к нему с незлой усмешкой, снисходительно, с сочувствием и жалостью. Все прекрасно знали, что он тяжело болен и никем и ничем не управляет. В Москве парадом командовало всесильное трио — М. А. Суслов, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов. Можно говорить и о четверке, если к трем упомянутым приплюсовать Ю. В. Андропова, который, будучи шефом всесильного КГБ, обладал огромной властью и влиянием, располагал такой информацией, которая никому другому и не снилась. Но Андропов стоял как-то особняком, по ряду важных вопросов имел собственное мнение, держался от «трио» пусть не на очень большой, но весьма заметной дистанции. Он был против введения советских войск в Афганистан.
Он начал ворошить краснодарскую и сочинскую мафию, медуновщину (от имени тогдашнего первого секретаря Красно-дарского крайкома КПСС Медунова). Подбирался к мафии узбекской. Начал трепать и кое-кого из московских заправил. Вывел на «чистую воду» генерала армии Щелокова, министра внутренних дел Союза. Посадил за решетку его перво-го заместителя генерал-полковника Чурбанова. Первый — друг Брежнева, второй его зять. Так что я бы не приплюсовал Ю. В. Андропова к той «тройке».
Что касается республик, то там цар-ствовали некоронованные короли. На Украине член Политбюро Щербицкий. В Узбекистане кандидат в члены Политбюро Рашидов. В Азербайджане в то время кандидат в члены Политбюро Алиев. В Молдавии член ЦК КПСС Бодюл. Все они пользовались особой благосклонностью Генсека».